Зоосити - Страница 22

— Почему такой перерыв?

— В тот период времени у мистера Хьюрона были другие интересы, — отвечает Марабу.

— А еще он болел, — подхватывает Кармен. — Но вы не волнуйтесь, сейчас он… типа почти совсем выздоровел.

Мы проходим кабинет, уставленный видеоаппаратурой. По стенам стеллажи; на полках я вижу папки и всякие странные безделушки. А потом коридор резко обрывается; мы входим в еще одну гостиную с застекленными дверями, которые ведут на освещенный солнцем дворик с бассейном. Я вижу гамак, а рядом с ним — слегка поцарапанный серебряный кофейный столик. Вокруг столика толпятся низкие диванчики и пуфы, обитые шоколадного цвета кожей. Из двух высоких и узких динамиков, которые обалденно передают низкие частоты, льется бархатистый ритм-н-блюз.

— Пришли, — говорит Кармен, распахивая застекленные двери. Наскоро стряхивает листья с подушек на тяжелых металлических креслах, стоящих вокруг металлического же стола у шпалеры, увитой виноградом.

Отсюда открывается очень живописный вид на холм, густо поросший травой и алоэ. Напротив, у самого его подножия, я замечаю низкое здание со стеклянными раздвижными дверями, очень похожее на бункер. Определенно его проектировал не Герберт Бейкер!

— Там творятся чудеса! — Кармен, словно заправский гид, машет рукой в сторону бункера. — Звукозаписывающая студия «Моджа»! Если попросите как следует, Оди, может быть, и сводит вас на экскурсию… Я сейчас! — Она мило подмигивает и, цокая каблуками, скрывается в полумраке дома.

Бассейн — огромный, старомодный квадрат с мозаичным плиточным дном. Посередине — фонтан: две девы льют в бассейн воду из кувшинов. Но плитка обколота, лазурь поблекла до глаукомного мутно-синего цвета. И вода очень неприятная на вид. Она зеленого цвета; почти вся поверхность усыпана гниющими листьями. Каменные девы покрыты мхом и лишайником. Мох заполз в складки их платьев и в сгибы локтей, покрыл головы; они похожи на помешанных на сохранении молодости теток в косметических масках…

Я стряхиваю Ленивца на стол. Он растягивается на животе и точит длинные когти о железные завитки. Марабу садится в шезлонг и тут же подается вперед — видимо, чтобы не давить на Аиста, привязанного ремнями к ее спине.

— Вы его когда-нибудь снимаете?

— Не его, а ее. Только когда сплю.

— Что с ее лапами?

— Поссорилась с другим животным. Ей больше досталось. Если вам интересно, они не подрались.

— Интересно… Странно, что такое не случается на каждом шагу. Хищники и травоядные волей-неволей вынуждены общаться. Может, нам лучше их разделять?

Марабу неопределенно хмыкает; она явно думает о чем-то другом.

— О чем была книга? — спрашиваю я, чтобы поддержать беседу.

Птица резко вскидывает лысую голову и направляет клюв в мою сторону.

— Какая книга? — Марабу рассеянна, в отличие от Птицы.

— Которую вы потеряли. — Я стараюсь сосредоточиться, но образы почему-то утратили четкость. Я больше не вижу надписи на пистолете и не могу подробно рассмотреть перчатки; а книга с таким же успехом могла бы оказаться и старым кирпичом. Говорю по памяти: — Обложка оторвана. Страницы раздулись и покоробились от сырости. Что-то насчет дерева…

— Значит, вот в чем ваш дар — видеть потерянные вещи?! — изумленно спрашивает Марабу. — Как полезно! Не знаю, как называлась книга. Одна девочка, помню, читала нам ее вслух в контейнере.

— В контейнере?

— Нас везли морем. Напихали туда, как сардин в банку. — Марабу гладит свою Аистиху по шее; Птица жмурится от удовольствия. — Многие сардинки поумирали. Я начала другую жизнь.

— Если хотите, я напрягусь и увижу название… Тогда вы сможете купить себе такую же.

— А вдруг она мне сейчас уже не понравится? Не все, знаете ли, обязательно находить…

— Надеюсь, вы не о моей девочке! — Из дома эффектно появляется сам мистер Хьюрон — если это, конечно, он.

Он похож на волынку, причем лишний вес у него скапливается спереди, растягивая дырявую футболку с легендарного концерта «Депеш Мод» в Пасадене в 1987 году. На макушке у него плешь, оставшиеся волосы собраны в жидкий конский хвост. Тем, кто обладает реальной властью, плевать на собственную внешность и на то, какое впечатление они производят на окружающих. Вот урок для Вуйо и ему подобных.

— Извини, Амира, что заставил вас ждать. Чудесно выглядишь! Ботокс тебе помогает? Может, тебе стоит попробовать и птичку подлечить. А вы… должно быть, новая горничная? — продолжает он, хватая мою руку в обе свои лапищи, похожие на перчатки Микки-Мауса. — Шучу, шучу! — подмигивает он. — Почти…

Издав приглушенный стон, Ленивец сваливается со стола ко мне на колени. Мы с ним видим одно и то же. Над головой знаменитого продюсера покачивается уродливая черная субстанция из потерянных вещей. Субстанция похожа на осьминога с обрубленными щупальцами. Несколько дюжин обрубков едва заметно извиваются.

Ничего хуже я в жизни не видела… Да, есть способы обрезать нити, которые связывают тебя с твоими потерями. На такое способен хороший колдун — сангома. Но потом нити вырастают снова, толще и грубее, чем раньше. На фоне черной субстанции кожа Хьюрона кажется особенно бледной, одутловатой. Скулы туго обтянуты кожей, глаза запали.

— Что с вашим зверем? — спрашивает Хьюрон, падая в кресло и засовывая палец в дыру на футболке.

— Он просто стесняется незнакомых людей, — отвечаю я, поглаживая Ленивца по голове, чтобы успокоить.

— Амира и Марк ввели вас в курс дела?

Мне приходится делать над собой усилие, чтобы видеть лицо Хьюрона, а не извивающиеся черные обрубки вокруг его головы. Я сосредоточенно разглядываю его полные чувственные губы, кривой нос, очевидно сломанный на стадионе или в драке…